Иллюзия обмана: шесть рассказов о правде и лжи от полиграфолога воронежского СК

19 октября 2018 года текст Оксана Грибкова, фото Елена Гончарова В 

Истории и монологи Ульяны Нестеренко, эксперта-полиграфолога и мамы троих детей.

Ульяна Нестеренко – единственный эксперт-полиграфолог воронежского управления Следственного комитета. Одна на миллион, таких специалистов,В как она, в Воронеже можно по пальцам одной руки пересчитать. Старшего эксперта-полиграфолога отдела криминалистики СКР по региону называют лучшей в своём деле.

Как узнать, обманывает человек или нет, что помогает выводить на чистую воду убийц и насильников, почему полиграф не стоит называть В«детектором лжиВ». Накануне Дня криминалиста корреспондент В«Вести ВоронежВ» собрала рассказы Ульяны Нестеренко и её коллег о том, из чего складывается жизнь женщины, которая каждый день учится отличать правду от преступного вымысла.

Самый очевидный выбор

…Мобильник полиграфолога Ульяны Нестеренко зазвонил около полуночи. В трубке она услышала голос оперуполномоченного уголовного розыска. Вместе с коллегами он уже двое суток работал на месте преступления в Бутурлиновке, где жестоко убили старушку.

– Ульяна, приезжай завтра, у нас есть подозреваемый. Вот сейчас ты скажешь, что это он, и раскроем убийство, – попросил опер.

Полицейский надеялся, что Ульяна подтвердит догадки следственно-оперативной группы, и подскажет, куда двигаться дальше в расследовании убийства. На следующий день полиграфологу привелиВ  подозреваемого – В«странногоВ» соседа, частого гостя в доме старушки, которую зарубили топором.

– Это не он, нет реакций, – сказала Ульяна после трёхчасового исследования.

Разочарованию оперов не было предела. Чудо произошло на следующий день, когда Нестеренко по просьбе коллег проверила другого соседа бабушки. Редкий случай – но полиграфолог уверенно сказала, что убийца именно он – тот, на кого и не думали. Мужчина среагировал на детали, которые мог знать только тот, кто совершил преступление. Вскоре после проверки на полиграфе он признался. Показал, как расправился со старушкой и отдал орудие преступления - топор.

Рассказ первый. О поиске правды

– Никогда не хочется думать про человека плохо. Когда кого-то привозят на исследование, хочется до последнего верить, чтоВ он этого не делал. И я повторяю всем: В«Надеюсь, вы говорите правду. Тогда я сделаю всё, чтобы это подтвердитьВ».

Я всегда на стороне человека, даже если мне 20 раз сказали, что он совершил преступление, отношусь ко всемВ  объективно и непредвзято. Но когда видишь реакцию – появляется азарт: в какую сторону пойдёт, как выстроится цепочка, сойдётся или нет.

В Главном управлении криминалистики СКР нас учат, что причастность или непричастность устанавливает следствие и суд. В«Я подтверждаю вашу правдуВ», говорю обычно тем, кто проходит исследование. Поэтому мы никогда не используем выражение В«детектор лжиВ». Когда человеку нечего скрывать, если он невиновен, я приложу все силы, чтобы это установить и помочь ему.

Себя считаю В«полиграфологом от адвокатаВ». Обвинить кого-то обычно очень легко. Легко реакцию эмоционально неустойчивого человека принять за реакцию причастности. Поэтому, видя, что человек реагирует так, как будто даёт лживые показания, я стараюсь всеми возможными и невозможными способами выстроить исследование так, чтобы подтвердить правдивость того, что он говорит. Если же он лжёт, то я получу ещё одно подтверждение его обмана.

Заключение полиграфолога – лишь одно из возможных доказательств вины, обычно косвенное. Помимо результатов исследования силовикам, нужно собрать ещё массу доказательств – провести ряд следственных действий: осмотров, допросов, обысковВ  и др., прежде всего, речь идёт о результатах судебных экспертиз. Но когда следствие зашло в тупик, и правоохранители не знают, куда двигаться дальше, часто выходом из безнадёжной ситуации становится полиграф.

Тогда, в декабре 2017 года, мужчина, подозреваемый в убийстве старушки в Бутурлиновке, перестал им быть, когда Ульяна Нестеренко не увидела у него реакций на причастность. На следующий день проверка наркомана с той же улицы, где жила пенсионерка, оказалась тем, что называют В«оперской удачейВ». Парня решили протестировать В«на всякий случайВ», и угадали.

У полиграфолога есть две основные техники работы. По первой схеме он задаёт вопросы напрямую: к примеру, вы присутствовали при нанесении ударов, вы знаете, от чего умерла соседка? Если человек говорит В«нетВ», а полиграф показывает, что он лжёт, ничего ещё до конца непонятно. Ульяна Нестеренко знает, что эмоционально нестабильные люди могут так реагировать из-за страха, из-за личных особенностей. Кроме того, может быть что-то иное, что повлияет на результат. Зачастую речь идёт о старых конфликтах с потерпевшим, ссорах с ним или неприятных ситуациях. Повлиять на реакции может и информация, которую человек хочет скрыть. К примеру, не он сам совершил преступление, но предполагает, кто мог это сделать.

В связи со всеми этими возможными моментами эксперт подключает вторую технику – смотрит на реакции, перечисляя варианты ответов. Эта экспертиза не даёт возможности среагировать случайно. Она называется В«тест на знания виновногоВ». Ведь только преступник знает, как и что он сделал. Поэтому вероятность достоверности исследования увеличивается в разы.

– Вы знаете, где убили соседку?

– Нет.

– Точно не знаете?

– Нет.

– Где лежало её тело – в туалете, на огороде, в доме?

Мужчина реагирует на В«домВ» и тут же говорит, что слышал о доме от оперов.

– Что вы ещё знаете?

– Знаю, что её убили топором.

Полиграфолог убирает вопрос про орудие убийства.

– Когда подозреваемый вошёл в дом, он сделал одну вещь. Не знаете,В какую? – задаёт следующий вопрос полиграфолог.

– Нет.

– Подозреваемый залез в окно, разбил табурет, выкрутил пробки, разбил лампочку?

На мониторе у Нестеренко появляется реакция на В«выкрученные пробкиВ». Ответ на этот вопрос мог знать только убийца. Именно из-за отсутствия света он не заметил золотых украшений, которые лежали на видном месте – на подоконнике. К окну же он подойти не решился, опасаясь, что увидят с улицы.

Нестеренко спрашивает дальше – о том, во что была одета жертва.

– В чём была бабушка в момент нанесения ударов? В халате, в телогрейке, в кофте?

Есть реакция на В«телогрейкуВ», совпадающая с фактами. Но полиграфолог сомневается – мужчина мог видеть соседку в телогрейке за пару дней до убийства. Однако реакция на следующий вопрос тоже В«в яблочкоВ» – человек знал, что в доме во время убийства горел газ. Кроме него и потерпевшей никого в доме не было, и он не мог об этом узнать, не будь он на месте преступления.

Противоречий в реакциях нет. Они выстраиваются в логичную цепочку, совпадающую с картиной преступления.

– Я могу быть свободен? – спрашивает исследуемый.

–  У меня больше вопросов нет. Передаю вас следователям и полицейским, – вежливо отвечает Ульяна.

Нестеренко идёт к силовикам и говорит: В«Думаю, что это онВ». Те не могут скрыть удивления. Обычно эксперт редко когда так уверенно предполагает причастность, а только объясняет – на что есть реакция, а на что её нет. Однако через несколько часов уже ни у кого не остаётся сомнений в том, кто зарубил старушку. Мужчина признаётся в убийстве, рассказывает, как его совершил, и показывает, где спрятал топор.

Рассказ второй. О страхе

– Самое тяжёлое, когда спрашивают: В«Ульяна, это он?В». Страшно взять на себя ответственность и сказать В«даВ». Вдруг он этого не делал. Я обычно не говорю В«даВ», поясняю В«вероятноВ», В боюсь обвинить невиновного человека.

Если же сказала, что есть реакции на причастность, а человек не признаётся, мучают сомнения. Но вот эта доля сомнений становится тем толчком, который заставляет себя совершенствовать как профессионала. Если я буду уверена, что всё делаю правильно, то я буду делать работу однобоко и однотипно, не будет ни повышения профессионализма, ни желания расти.

Когда дала заключение о реакции на причастность, потом, конечно, волнуюсь, звоню – спрашиваю о расследовании. И вот человек признался, нашли неопровержимые доказательства его вины. Груз ответственности больше не давит, и это облегчение и радость.

Это была рутинная проверка самоубийства. Полиграфолог делает их часто, чтобы исключить другие версии событий. В тот раз, в мае 2017 года, молодую женщину нашли повешенной на проводе от утюга в одной из квартир Железнодорожного района. Все указывало на суицид, но у правоохранителей были определенные сомнения. Проверяя на полиграфе мужчину погибшей, Ульяна Нестеренко заподозрила, что всё не так, как кажется. Предположила, что произошло убийство В«под занавесом суицидаВ».

В Ульяна включила, было, В«полиграфолога от адвокатаВ». Из прощальной SMS можно было сделать выводы, что причиной суицида стали запутанные отношения пары и постоянные ссоры. Мужчина мог винить себя в смерти подруги, поэтому и появилась реакция на причастность. Эксперт всегда делает скидку на подобное чувство вины, усталость, стресс, шок.В  Затухшие или неправильные реакции также могут быть из-за приёма алкоголя, наркотиков. Но полиграф всё равно упорно выдавал реакции мужчины на то, что он знает об обстоятельствах смерти то, что знать не должен.

– Суицид взрослым женщинам несвойственен, тем более у неё был маленький ребёнок. Мама оставила его у своих родителей и пошла отдохнуть, а уж точно не повеситься. Насторожило то, что, согласно показаниям мужчины, она была раздета, когда он уходил после свидания. Тело же нашли в той одежде, в которой женщина выходила на улицу. Зачем она специально оделась в уличное и повесилась? Тут и неспециалист поймёт, что история не укладывается в картину суицида. О своих предположениях я рассказала следователям. Несколько дней думала про это, проигрывала ситуацию в голове, В пока не узнала, что мужчину задержали по подозрению в убийстве.

Мобильные вышки зафиксировали, что телефоны мужчины и женщины в момент отправки и получения прощальной SMS находились в зоне действия одной станции – в квартире погибшей. На видео с камер наблюдения напротив подъезда силовики увидели, как хозяйка квартиры зашла в подъезд с любовником. Позже мужчина вышел из подъезда в вывернутой наизнанку куртке, в шапке на глазах, прикинувшись пьяным, сделал все, чтобы его не узнали. Под тяжестью собранных доказательств мужчина признался следователям, что задушил подругу во время ссоры, и чтобы избежать уголовной ответственности за содеянноеВ  инсценировал суицид. Ему дали 9 лет строгого режима.

Андрей Повалюхин,оперуполномоченный уголовного розыска ГУ МВД по Воронежской области

– Я доверяю прямым уликам и полиграфу Ульяны Александровны. Она не просто красивая и обаятельная женщина, прекрасный человек, но и исключительно проницательный специалист. Она умеет наладить контакт с подозреваемым, умеет расположить к себе. Убаюкает как нянечка в детсаду, а он взял и поплыл. Ульяна почти никогда не говорит, что человек причастен, но советует приглядеться. И не было такого, чтобы она ошиблась. Я верю ей как себе.

Часто Ульяна Александровна не уверена в причастности того или иного человека в силу своей исключительной порядочности. Но всё она делает правильно – если бы не сомнения, могла бы рубить с плеча.

Ульяна Александровна отлично работает в команде. Она всегда как можно глубже погружается в материалы дела, чтобы правильно задавать вопросы во время тестирования. Она обычно считает наши предположения предвзятыми, говорит, что сама разберётся – негодяй этот человек или нет. Мы обращаемся к ней часто в почти безвыходных ситуациях. Но, бывало, и такое, что после её исследования ехали выкапывать труп, который согласился показать убийца.

Рассказ третий. Об эмоциях и цинизме

– Признаюсь, что иногда мне хочется обнять человека во время исследования. Того, кто пришёл ко мне за защитой от несправедливости и, возможно, напрасного обвинения. В такие моменты трудно В«спрятатьВ» в себе психолога. Но если передо мной потенциальный преступник – всё совсем по-другому: во мне с каждой минутой крепнет уверенность в том, что меня не обмануть, и вера в справедливое возмездие.

Я не хочу понимать, почему люди совершают ужасные вещи. Это не моя головная боль. Моя задача понять, делал человек это или не делал. Почему – это вопрос оправдания. Я как психолог могу оправдать любого. У нас у всех есть глубинные комплексы, мотивы.В  Как только вы поймёте мотив человека, вы его оправдаете. Оправдать – это ещё и значит разделить чужую боль. Я не хочу думать о том, почему так человек поступает. Он-то в голове оправдал себя, пусть это останется только на его совести.

Мне намного легче, чем следователям, которые выезжают на место преступление. Если я вижу тело на фото, которые они мне скидывают с места преступлений, ругаюсь. Мне достаточно описаний.

Я, как и любой человек, обрастаю некоторой долей цинизма. Мы постепенно черствеем. Один раз поплакали, второй, третий, в четвёртый раз понимаешь, что это жизнь.

Ульяна Нестеренко заплакала во время исследования лишь однажды. Она хорошо помнит тот случай. Полиграфолог тогда работала в полиции и проводила экспертизы по делу о гибели ребёнка в ДТП. Большая компания ехала с пляжа, машина перевернулась. Малыш получил травмы, от которых умер.

На полиграфе проверяли всех, кто ехал в автомобиле. Супружеская пара говорила, что за рулём была мать ребёнка. Она, в свою очередь, утверждала, что машину вёл пьяный знакомый – супруг из этой пары. Поэтому было важно установить, где и кто находился в момент аварии. Нестеренко допрашивала каждого человека из машины, называя места в автомобиле. Мать погибшего малыша выдавала сильную реакцию на то место, где никак не могла сидеть во время поездки. Ни по ее версии, ни по словам обвинявшей ее пары. Нестеренко в недоумении спросила у неё, почему полиграф так показывает – показывает реакцию на постороннее место.

– Здесь сидел мой ребёнок! – ответила мать, потерявшая малыша.

Эксперт не смогла сдержать слёз.

В дальнейшем сотрудники полиции собрали достаточно доказательств вины знакомого семьи, который пьяным сел за руль и от его действий погиб ребенок.

Рассказ четвёртый. О мечтах и жёстких переговорах

Ульяна Нестеренко окончила факультет психологии и философии (ФИПСИ) ВГУ. В 2004 году после вуза пришла работать в отделение судебной психиатрии Воронежского психоневрологического диспансера. В диспансере она зачастую обследовала преступников с психическими отклонениями. Параллельно Ульяна отучилась заочно на юрфаке ВГУ, потому что считала, что В«одной психологии малоВ».

В 2007 году Ульяну Нестеренко пригласили работать в милицию. Она думала, что будет трудиться психологом. Её позвали на должность полиграфолога.

– Я всегда хотела быть следователем. Когда не знаешь работу изнутри, тебе в чужой профессии кажется очень много всего интересного. Но как-то не складывалось, пока в 2016 году я неожиданно не получила предложение о работе.

– Ульяна Александровна, это Цуроев Мурат Саюпович– руководитель отдела криминалистики регионального Следственного комитета. Не хотите ли вы у нас работать?

– Конечно, хочу! – без особых раздумий ответила Ульяна, вспомнив все свои юношеские мечты быть следователем.

В 

– У меня В«синдром отличницыВ». Мне надо всё время делать что-то новое, развиваться, не сидеть на месте. В любой работе есть ощущение что ты дальше не двигаешься, а течешь непонятно куда, и ничего в твоей жизни не происходит. Поэтому я с радостью ушла работать в Следственный комитет, где исследований не такой большой поток как в полиции, но они гораздо глубже и серьёзнее.

Мурат Цуроев, экс-руководитель отдела криминалистики воронежского СУ СКР

В 

– Когда у нас появилась вакансия полиграфолога, кого приглашать на работу, особых раздумий не было. К тому времени я был наслышан о профессионализме и опыте Ульяны Нестеренко.

В У нас тогда было несколько сложных дел, и Ульяна меня сразу по-настоящему удивила. Мы четыре месяца искали пропавшую в Новоусманском районе женщину. Я сомневался, что в исчезновении этого человека есть криминал. Беседовали с сыном пропавшей, с её собутыльниками – теми, кто мог быть причастен к вероятному убийству. Решили проверить их на полиграфе – и вот один из мужчин, с которыми женщина пила перед пропажей, среагировал. После чего Ульяна нам не только сказала, как была убита пропавшая, но и где примерно искать тело. Она на сто процентов оказалась права.

У Ульяны Нестеренко логическое мышление следователя и талант психолога, невероятная коммуникабельность и умение расположить к себе человека. Она внимательно изучает материалы дела и составляет вопросы, со всеми общается на равных. Уверен, что Ульяна одна из лучших в своём деле. Её ценят в Главном управлении криминалистики СКР. Знаю, по количеству исследований в год Нестеренко занимает первые места по России.

Иногда фигуранты уголовных дел, находящихся в производстве сотрудников полиции, сами просят, чтобы полиграф им провела Нестеренко. Соглашались на исследования только у неё, говорили: В«Если скажет, что мы виноваты, значит, виноватыВ». Это высшая степень доверия.

Рассказ пятый. Об эмпатии и службе

– Я считаю себя хорошим человеком, и надеюсь, если со мной вдруг что-то произойдёт, рядом со мной окажутся люди такие же, как я. Люди, которые верят в своё дело и человечность. Поэтому живу по принципу В«поступай с людьми так же, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобойВ».

Я та часть системы, которая помогает людям. Помогаю потерпевшим, чтобы виновный не остался безнаказанным. Помогаю людям, которых подозревают напрасно. Помогаю полицейским и следователям выполнить хорошо их работу.

Самое тяжёлое для меня – работа по поводу преступлений в отношении детей. Мне как маме троих детей читать показания, связанные с сексуальными действиями в отношении ребёнка, очень трудно. Но надо держать себя в руках. В этом и проявляется профессионализм – не поддаваться эмоциям. Хотя это сложно, я человек очень эмоциональный.

Ко всем нужно относиться по-человечески. Чтобы ни совершил тот, кого приходится тестировать, эксперт делает работу. Кого-то обвинять, вразумлять, стыдить – непрофессионально.

Проверка на полиграфе подозреваемого в делах о сексуальном насилии над детьми – одно из важнейших доказательств на следствии. Результаты тестирования по значимости на втором месте после показаний пострадавшего ребёнка и заключения психолога об их правдивости. Ульяне Нестеренко часто приходится сталкиваться с такой изнанкой жизни – случаями, когда подозреваемыми оказываются отцы, отчимы, дедушки, педагоги, случайные люди с улицы.

В сентябре 2017 года к Нестеренко на исследование привезли мужчину, которого заподозрили в насилии над 8-летним мальчиком. Об издевательствах В«дядиВ» рассказал сам ребёнок – сначала родителям, потом – психологу и силовикам. Слушать, что с ним в гараже неподалёку от дома сделал взрослый дядя, даже человеку с крепкой психикой оказалось невыносимо.

На полиграфе мужчина был уверен в себе, называл мальчика В«дурачкомВ». У ребёнка оказалась небольшая задержка в развитии и проблемы с речью, на что и упирал в своё оправдание подозреваемый. Кто же такому поверит? Слово взрослого против слова ребёнка В«с особенностямиВ».

Мужчина улыбался и шутил во время тестирования, мило беседовал с экспертом, жаловался на свою трудную жизнь. Мол, сначала отбывал срок за покушение на изнасилование женщины, которая его оговорила из мести, потом забил до смерти соседа – тот сам был неправ и вынудил обороняться. Было и ещё две судимости. Но чтобы тронуть ребёнка – да никогда, чистой воды оговор. Тем не менее, реакции мужчины полностью подтвердили правдивость показаний ребёнка. О чём эксперт рассказала следователям и операм.В 

– Ульяна, спасибо, он признался! Всё благодаря твоему полиграфу, – позвонил на следующий день оперуполномоченный.

Эксперт выдохнула – всё-таки есть на свете правда и справедливость.

Рассказ шестой. О семье и поддержке

С работы домой Ульяну Нестеренко ждут муж и трое детей. Её старшему сыну 7,5 лет, двойняшкам – дочке и сыну по 5,5 лет. С детьми очень помогают родители, которые живут рядом. Бабушка и дедушка могут забрать пораньше, подстраховать во время болезни. Ульяна говорит, что благодаря грамотной организации и безусловной поддержке родителей и мужа, за последние два года с сыновьями и дочкой ни разу не была на больничном.

– В какой-то момент я поняла: чем больше времени я провожу с детьми, тем лучше. Один выходной день я трачу на уборку, готовку, стирку, а второй обязательно проводим вместе с детьми – гуляем на площадке, ездим в кино, на развлечения, в парк, в бассейн. Как бы тебе ни хотелось поспать, отдохнуть, побыть одной, надо обязательно отдыхать вместе. У детей должна быть мама.

Когда появился старший сын, я спросила у своей мамы, какую идею они закладывали в моё воспитание, в меня. Она тогда ответила: В«Не надо надеяться на других, надейся только на себяВ». В общем, будь ответственной, работай и будет тебе счастье. В своих детей я закладываю другое.

Я часто сталкиваюсь с лицами, подозреваемыми в сексуальном насилии к детям, которые нередко оказываются близкими ребёнку людьми. Они умеют уговорить молчать, дети же терпят и получают колоссальную психологическую травму, которая может поломать всю жизнь. Поэтому я очень боюсь, что у моих детей появится какая-то страшная тайна. Я часто повторяю им: В«Говорите всегда только правду, как минимум мамеВ». Этот принцип, жизненный девиз, появился из самых ужасных сторон моей профессии и моей нелюбви ко лжи. Что бы ни случилось, нужно знать пусть горькую, но правду. Я часто вижу, как это знание, разоблачение обмана, ломает судьбы людей. Но я всё равно за правду – ведь её поиску я посвящаю всю свою жизнь.

Другие сообщения